Необходим переход от модели «образование – исследования – рынок» к модели «рынок – исследования – образование», когда образовательный процесс является мгновенным ответом на требования рынка», – уверен Сергей Макаров, директор института физики, нанотехнологий и телекоммуникаций Политехнического университета Петра Великого (Санкт-Петербург).

О новых трендах образовательного процесса в СПбПУ он рассказал в эксклюзивном интервью порталу «Российское образование».

В чем заключаются изменения в образовании по сравнению с существующей системой?

Это очень непростой вопрос. Необходимо провести смену образовательной модели (образовательной парадигмы): осуществить переход от модели «образование – исследования – рынок» к модели «рынок – исследования – образование», когда образовательный процесс является мгновенным ответом на требования рынка, а наличие исследовательской компоненты обеспечивает возможность формирования опережающего задела в элитных образовательных программах.

Для этого, во-первых, необходимо перейти на модульную систему образования и формирование индивидуальных образовательных траекторий. Весь образовательный процесс (бакалавриат – магистратура) разделить на двухлетние модули. Первые два года, в основном, будут обеспечивать общую подготовку: высокий уровень базовых знаний и навыков и высокий уровень надпрофессиональной подготовки.

В третьем семестре (через 1,5 года) параллельно с общей подготовкой начинать ознакомительную профессиональную подготовку по широкому набору направлений, чтобы помочь студенту с выбором своей профессиональной области. Последние два года бакалавриата посвящать профессиональной подготовке, базирующейся на реальной профессиональной деятельности. Подготовку магистров осуществляется исключительно в ходе реальной исследовательской деятельности.

Во-вторых, необходимо провести модернизацию и обновление перечня реализуемых образовательных программ (направлений подготовки). В модернизацию включается введение модульной системы с усилением профильной подготовки на первых курсах и формированием индивидуальной траектории обучения, сфокусированной на решение актуальных научных задач, на старших курсах. Формирование программ их руководителями (с введением независимого контроля знаний), обеспечивающих динамичное развитие образовательного процесса в соответствии с требованиями рынка труда и с акцентом на развитие профильных исследований и импортозамещения.

Важным является формирование магистерских программ при участии индустриальных партнеров, открытие международных магистерских программ на английском языке, открытие международных программ аспирантуры с международными научными структурами.

В-третьих, образовательная деятельность не должна быть изолированной от других университетов и индустриальных партнеров, и необходимо усиление образовательной деятельности с практико-ориентированной направленностью.

В-четвертых, необходимо развитие открытых технологий в рамках совместных международных магистерских программ.

Если перейти к науке, то какова, на ваш взгляд, основная проблема российской науки сегодня?

Главная проблема российской науки – это большой разрыв (и он продолжает увеличиваться) между результатами фундаментальных исследований и внедрением этих результатов в промышленность. Я должен сказать, что, если мы сумеем преодолеть этот разрыв, уменьшить его, то скачок будет колоссальным. В советский период существовал мостик между фундаментальными исследованиями и прикладными. Так или иначе, они цеплялись друг за дружку. Работало это, в общем-то, достаточно просто.

Закладывались результаты фундаментальных исследований в некие разработки, без чего эта разработка не финансировалась. Предприятия должны были выделять определенную сумму денег на решение этих задач, а те в свою очередь должны были базироваться на фундаментальных исследованиях. Здесь появлялся мостик между деньгами от индустриальных партнеров до конкретных ученых, которые сидят в кабинете в очках с авторучкой и что-то пишут, изобретают. Тогда мы получали очень неплохие технологии и конечные изделия. Тут не надо далеко за примерами ходить.

Вспомните космос, как он начинался. Сначала был Циолковский, потом появился Королев, потом куча производств, которая начинала работать с наукой, в том числе с сектором высшей школы, Академией наук. Появились и Келдыш, Челомей, Соколов и прочие. Произошел огромный скачок в космосе. То же самое с атомной бомбой и атомной энергетикой. Абсолютно такой же механизм.

Если говорить в целом о том, что происходит с российским образованием и наукой, какие позиции мы занимаем и в каких отраслях сохранили конкурентоспособность?

Космос как был для нас глобально приоритетным, так и остался. Все-таки две страны, Соединенные Штаты и мы, наиболее развиты в космических технологиях, в исследованиях, в носителях, в электронике для космоса. Думаю, что очень развитой является и область ядерной физики, поскольку наши ученые работают на всех современных ускорителях по всему миру. Публикационная активность подтверждает это. Не могу не сказать об астрофизике. Это та область, где мы опять на первых позициях. Очень много исследований, открытий, которые сделаны нашими учеными.

В России есть очень интересные образовательные и научные проекты.

Они не очень афишируются, правда. Например, есть радиотелескопы огромных размеров, которые находятся в цепочке мировых телескопов. Телескоп, который есть в России и работает в области астрофизики, имеет точно такие же характеристики и параметры, как и американский, новозеландский, чилийский. На этом радиотелескопе работают наши студенты. Создана базовая кафедра. Там идет работа над очень актуальными задачами.

Интереснейший проект связан, к примеру, с изучением гамма-излучений далеких галактик. Этому учат на нашей кафедре космических исследований. Знаете, есть учебники и монографии, которые издаются в США, в которых сами издатели выражают благодарность российской науке за то, что эта книга появилась. Я здесь в университете эти книги показываю всем, это наша гордость: наши политехники профессор Топтыгин Игорь Николаевич, академик РАН Варшалович Дмитрий Александрович и др.

То есть вы в этом смысле оптимист?

Да, я очень оптимистично смотрю на то, что делается. Более того, мне кажется, что я вижу направления науки, которые начинают переориентироваться на новые пограничные направления развития (например, медицинская физика).

Что, на ваш взгляд, важно включить в новую стратегию развития образования и науки?

На последнем Давосском форуме было озвучено, что ориентация промышленности, ориентация науки будет разворачиваться в направлении неуглеродистой энергетики. Многие страны уже активно туда вкладываются. Этот механизм хорошо бы запустить и у нас, даже не в плане этого конкретного направления, а выделить те направления науки, которые считаются перспективными. Финансировать именно их.

Ресурсы ограничены, поэтому финансировать нужно очень точечно и желательно без ошибок. Если выберем те направления в науке, которые, как мы полагаем, будут прорывными, туда и нужно вкладывать деньги. Индикатором являются публикации, интерес в мире к тем или иным разработкам. Сразу будут видны «пятна» из огромного числа публикаций в той или иной сфере. С другой стороны, будет видно, где интерес падает, где число публикаций уменьшается. Это, наверное, один из критериев, по которому можно просто взять и оценить, куда идет вектор.

По материалам Федерального портала «Российское образование»